Вы знаете, даже прораб или бригадир подчас очень бесцеремонно обращается с нашими проектами. Во всяком случае, я часто с этим сталкивался. Почему-то строители не любят больших, чистых, ровных поверхностей, просто окрашенных, особенно на фасадах. Им обязательно хочется пустить какой-то декор. Сейчас это редко встречается, а лет пятнадцать назад пилу делали: все кирпичи в стене правильно лежат, а какой-то ряд каменщики поворачивают на 45 градусов, и вот вам пила на фасаде. Они, видимо, считают, что архитектор недодумал, стена без украшений им кажется скучной.
– Ну что тут поделаешь? Для того чтобы произведение архитектуры стало реальностью, нужно, чтобы многое совпало. Ведь реализация проекта зависит от воздействия разных сил и обстоятельств. Например, я считаю, что полноценными соавторами наших произведений являются наши заказчики. Если я не смогу убедить заказчика, что здание должно быть таким-то, бесполезно, хоть что делай, не состоится это произведение архитектурной мысли. Поэтому в творческой жизни архитектора очень важно пересечься с человеком, который тебе поверит, станет твоим соавтором, единомышленником, с пониманием отнесется к твоим идеям. В случае с торговым центром «Мадагаскар», который я проектировал, этого, к сожалению, не произошло. У меня был совершенно другой образ, здание могло получиться очень интересным, своего рода архитектурным событием в городе, а сделали просто скучную коробку. Мне вообще почему-то с торговыми центрами не везет. На улице Революционной в 90-х годах возле ресторана «Лада» должен был разместиться торговый центр «Призма». На мой взгляд, у меня получилось экспрессивное, интересное решение этого объекта. Но заказчик не стал его строить по каким-то причинам. До сих пор там пустой котлован.
– Не обидно, что проекты, над которыми вы корпели, в которые вкладывали душу, оказываются нереализованными?
– Негативно. В свое время по заказу АВТОВАЗБАНКа я проектировал торговый центр «Серебряный мост». Он был привязан к этой же территории. Но тогда одна ее треть отводилась непосредственно под здание, а остальное – под разбивку парка. То есть храм и торговое сооружение были разделены парком. А сейчас этого нет. Заказчик сменился, был сделан новый проект. Не надо быть верующим человеком для того, чтобы понять: торговля и молитва – разные вещи. Несовместимые. Это ошибка, мягко говоря. Я думаю, такого противоестественного соседства в городе все-таки не допустят.
– Александр Николаевич, как вы оцениваете решение построить новый торговый центр в непосредственной близости от Преображенского храма?
Я благодарен Богу за то, что моя судьба сложилась именно так. Мне кажется, нет ничего случайного. А ведь был период, когда думал, что стал архитектором случайно. Я рос в деревне в Алексеевском районе, а там, сами понимаете, архитектуры никакой. Я и слова-то такого не слышал, но всегда был романтиком. К нам в село привозили много фильмов на производственную тему и среди них – про геологов. Они играют на гитарах, философствуют, ведут интеллектуальные беседы. В общем, стал мечтать и ощутил, что мне в деревне стало тесно. Хотел в тайгу, в горы. Родители были в шоке: они хотели, чтобы я после школы поступил в институт. А я подустал учиться и устроился буровым рабочим в геолого-разведывательную партию в Коми АССР. Это своеобразная республика, сплошные колонии. Попал в коллектив, где работали бывшие зэки. Кстати сказать, очень хорошие люди. Ничему плохому они меня не учили. Наоборот, все говорили: «Да куда ты, Саша, приехал, тебе же надо учиться!» Мы добывали пробы грунта, и в жизни романтики оказалось, конечно, меньше, чем в фильмах. Оттуда я и в армию ушел. И вот там понял, что все-таки надо поступать в институт. Выбрал Самарский строительный, факультет «Водоснабжение и канализация». Во время подготовительных курсов меня поселили в общежитие с парнем, который поступал на архитектурный. Поскольку последние годы в школе я учился неважно, плюс вылетели три года, мне приходилось корпеть над физикой и математикой. А мой сосед составляет натюрморт и начинает рисовать, попивая пивко. Я несколько вечеров на это смотрел, а потом говорю: «А ну-ка подвинься». Взял карандаш и нарисовал. И получилось! Это был момент, когда я задумался. На стенде в институте были выставлены вступительные работы для архитекторов. Какая-то дерзость вскипела во мне. Посмотрел и решил, что тоже так смогу. До вступительных экзаменов оставалась неделя. В приемной комиссии меня пытались отговорить переводить документы на архитектурный факультет: «Ты из деревни, ни в художественной школе, ни в какой-либо студии не занимался. Туда таких не берут». А я уперся. Сдал все экзамены, по сути, без подготовки. И никогда не пожалел, что закончил архитектурный факультет. Хотя первый год учебы стал настоящим кошмаром. На самом деле я был неподготовленным. Сложно было с профессиональным языком. Первую сессию фактически не спал, получал двойки, пересдавал. А потом вошел в колею и, можно сказать, блестяще закончил институт.
– Конечно. Кроме того, архитектор – многогранная профессия, некий сплав разных вещей. Он и художник, и конструктор, и философ, и психолог, и общественный деятель.
– Вы любите свою профессию за то, что она дает вам возможность постигать что-то новое, постоянно развиваться не только как специалисту, но и как человеку?
– Не совсем так. Как мне кажется, проектирование храма приближает к Богу. В институте мы изучали историю искусств. 90 процентов западно-европейского искусства построено на библейских сюжетах. Но в то время, скажу честно, я не понимал эстетику православия. Относился к ней высокомерно. Мне казалось чрезмерным наличие золота, блеска, много деталей в архитектуре, слишком замысловатых. Православную архитектуру мы прошли факультативно, в основном воспитывались на западно-европейской, я бы сказал, на протестантской. Вот у протестантов современные храмы – это какие-то авангардистские сооружения. И только после того, как начал ходить в церковь, посещать богослужения, слушать песнопения, постепенно начал ощущать красоту и величие эстетики православия. Считаю этот период ученичеством, когда для себя открыл то, чего раньше не знал. Вы знаете, что каждый храм называется или в честь определенного праздника, или в честь святого. Я стал читать об этих святых, пытался понять суть праздников. И сейчас хорошо понимаю, что такое протестантизм, православие и каково их место в этом мире. Мне стало понятно, почему у них разная эстетика. Все взаимосвязано.
– И стали проектировать храмы в знак благодарности Богу, что остались живы?
– Я всегда был верующим человеком. Может, из-за того, что бабушка меня воспитывала. Однажды в детстве я увидел покойника и задумался. Вот значит как: живешь-живешь, а потом – бах и конец, ничего нет! Детским умом отказался верить, что со смертью телесной все кончается. Бабушка меня как-то успокоила, хотя были периоды, когда с ней спорил. Когда Гагарин полетел в космос, я ходил в первый класс. Атеисты этим моментом, помню, воспользовались, чтобы сформировать в нас, детях, нужное мировоззрение. И я начал: «Гагарин полетел, Бога там не увидел». А бабушка – мудрая женщина – сравнила грандиозное событие мирового масштаба с прыжком лягушки. Она сказала: «Да, Гагарин полетел, Бога не увидел, но ведь лягушка тоже прыгает и какое-то время находится в полете. И тоже Бога не видит». Потом, учась в институте, изучая высшую математику, я понял, что вселенная бесконечна. И в ее масштабах наш прорыв в космос выглядит, наверное, бледно. Эта сторона человеческого мировоззрения не берется с потолка. Люди приходят к Богу разными путями. Кто-то потерял близкого человека, у кого-то семейные проблемы. Господь призывает нас этими моментами к молитве, а самое главное – увидеть свои недостатки, потому что мы подчас виним в своих неудачах близких или кого-то еще. А внутрь заглянуть трудно или страшно. Я пришел в церковь, потому что серьезно заболел. Получил травму и чуть не умер. Тогда был некрещеным. Обратился к Богу в тяжелый момент своей жизни с просьбой не дать мне умереть.
– А с чего это у вас проснулся интерес к религиозной тематике? Обычно архитекторы предпочитают заниматься чем-то мирским...
– Церковь – это то, что мне по душе и чем хочется заниматься. Я их спроектировал с десяток. Мой первый опыт в этом плане – церковь, которая находится в Портпоселке. Она сделана по типовому проекту. Я ее чуть-чуть видоизменил, сделал крыльцо, входы в полуподвал и территорию вокруг нее. Церковь Святого Иоанна Кронштадского в 19-м квартале – тоже моя работа. Сейчас заканчивается строительство церкви по моему проекту в поселке Луначарском. В этом году подготовил проект церкви для Мордовии и для Кинельского района. Сейчас с отцом Андреем в Комсомольском районе пытаемся вытянуть Свято-Тихоновский храм, реконструировать его. Храм начали строить еще в 90-е годы. Отец Андрей, ставший здесь настоятелем, показал мне проект. От него довольно много отступлений. Строители активно вносили свою лепту: убирали одно, другое. И получился какой-то незавершенный образ. Мы сделали проект реконструкции фасадов, добавили деталей, ввели цвет, облагородили объект. В нем есть подвал. Отец Андрей – деятельный человек, решил сделать там крестильный храм, поэтому сделали еще и его интерьер. Реконструкция идет. И теперь что-то вырисовывается.
– Вы один из редких архитекторов в городе, который занимается проектированием церквей. Безусловно, это очень интересный пласт творчества. Расскажите о нем.
Синее здание возле магазина «Рубин» в свое время стало чем-то вроде глотка свежего воздуха в череде скучных серых домов. Бывшее здание Инкомцентра на улице Свердлова, где сейчас расположен Центр занятости, своим появлением заметно гармонизировало среду. Небольшая звонница пластично дополнила духовный комплекс, посвященный строителям города, на Центральной площади. Торговый центр «Бегемот» в Новом городе… Вряд ли стоит все перечислять. Уже в этих объектах видно своеобразие почерка Колоярского. Сегодня Александр Николаевич – наш собеседник.
Александр Колоярский: Архитектура очевидная вещь. Или она есть, или ее нетАлександр Колоярский считается одним из самых перспективных архитекторов города. Он примечателен даже внешне: высокий, с умным, глубоким взглядом и окладистой бородой, невозмутимо спокойный. Его идеи всегда оригинальны и приковывают внимание коллег. Возможно, в арсенале Колоярского не так много реализованных проектов, как того хотелось бы. Но за свои работы ему не приходится краснеть.
Редакция газеты «Городские ведомости» примет на работу дизайнера-верстальщика cо знанием InDesign, Photoshop, Illustrator, CorelDraw. Телефон 78-89-84
Редакция газеты «Городские ведомости» примет на работу менеджера по рекламе. Телефон 71-59-03
Редакция газеты «Городские ведомости» приглашает на работу журналиста с опытом работы. Оклад 6 209 рублей плюс гонорар. Телефон 78-61-20. Резюме можно направлять по электронному адресу: vdmst@yandex.ru
Александр Колоярский: Архитектура очевидная вещь. Или она есть, или ее нет | Газета Тольятти «Городские ведомости» | 26 августа 2008 года
Комментариев нет:
Отправить комментарий